Юрий Петкевич. Вместо биографии

Терпеть не могу биографий. Однажды на одном мероприятии, когда мне надо было что-то сказать о себе, я сказал: может, лучше я не скажу. - Нет, - говорят и почему-то смеются, - говори.

И я тогда сказал:

- Поехали из Беларуси одни люди на заработки в Польшу. Как-то пошли в сад за яблоками, а тут хозяин. Они думали - тот будет их ругать. А хозяин говорит: здесь не рвите - это на продажу. А идите вон туда - там - себе.

- И я сейчас не вам скажу, - сказал я людям в зале, - а себе скажу. В Москве, в метро часто говорят: запрещено заходить людям в пачкающейся одежде. Это о бомжах. И - вот, читая Евангелие, не помню от Кого; при этом в Евангелии вспоминается Кто-то из пророков из Ветхого завета, не помню - Кто, но это сейчас не важно. Так вот, там говорится о том, что делая добрые дела, какие бы они не были, - перед Богом - они - как запачканная одежда, и я невольно вспоминаю слова из метро про запачканную одежду… Когда я пишу свои рассказы, картины, я же стараюсь, не лгу, стараюсь изо всех сил, и я же не на продажу это делаю, но перед Богом они - как запачканная одежда, это надо понимать, и я перед Богом одет - представьте бомжа, в грязную, страшную, вонючую, смердящую одежду.

- Зачем же тогда я пишу рассказы и картины? Во-первых, я это делаю для себя. Недавно работал над портретом своей бабушки. Я её очень любил, и, когда я писал сейчас её портрет, когда она давно умерла, я удивился сам себе, поймал себя на том: с какой любовью я рисую её. Может быть, при жизни её, я не осознавал, как люблю её, и вот, работая над портретом, когда это очень трудно, почти невозможно, вся душа собирается в какое-то острие, и душа наполняется любовью - в этом смысл моей работы, но пред Богом она, как запачканная одежда, - и любовь моя, и работа… Может быть, есть ещё: и во-вторых, и в-третьих, но я об этом не думаю.

Юрий Петкевич, 2016 год